чество, что невозможно
  в случае отсутствия психологического обмана в Германии и России. С другой
  стороны, не всякий психологический обман может рассматриваться в качестве
  "обманных уловок". Например, ложное заявление попрошайки о том, что ему нечего
  есть, нельзя рассматривать в качестве "обманной уловки"*(41). В "мошеннических
  уловках" обман дополняется внешними элементами, которые сообщают ему необходимую
  силу и достоверность: мошенник использует какие-либо документы, содействие
  третьих лиц, инсценировки. При отграничении простого обмана от обманных уловок
  используются и прямо предусмотренные старым УК разновидности обмана по его
  содержанию (например, "уловки" могут быть констатированы, если виновный: убедит
  потерпевшего в существовании вымышленных предприятия, власти*(42) или кредита,
  вызовет надежду или опасение в отношении успеха, случая либо иного "химерического
  события").
   В отличие от германского французский обман не может выразиться в бездействии.
  В качестве мошенничества, как и в германском праве, может быть квалифицирован
  и процессуальный обман (обман одной из сторон судьи в процессе, повлекший
  передачу денег, ценностей, имущества и т. п.), и ложная реклама, которая при
  отсутствии признаков мошенничества влечет уголовную ответственность по статьям
  Кодекса о потреблении*(43).
   Во Франции причинение имущественного ущерба не является существенным
  признаком этого преступления

<<<назад<<< * перейти на стр. 1-62 * збірник літератури №60 * >>>далее>>>