им, что нам пока не
  встречались не только попытки провести разграничение между прощением долга
  и отказом от осуществления гражданских прав (в данном случае отказом от права
  требовать исполнения обязательства), но даже сама постановка проблемы. В то
  же время такое разграничение представляется и крайне важным практически, и
  обоснованным теоретически.
   *(19) Иными словами, если подходить к проблеме сугубо цивилистически,
  то "прощение долга - это односторонняя сделка, к которой применимы положения
  ст.154-156 (ГК. - Л.Г.)" (Гражданский кодекс Российской Федерации: Часть первая:
  Научно-практический комментарий. С. 613), тогда как отказ в порядке ч. 2 ст.9
  ГК РФ от осуществления права требования к обвиняемому об исполнении деликтного
  обязательства сделкой не является, т. е. в последнем случае не происходит
  изменение или прекращение гражданских правоотношений между потерпевшим и обвиняемым.
  Только такой подход, с нашей точки зрения, может служить критерием при разграничении
  этих двух гражданско-правовых институтов. Некоторые цивилисты считают, что
  прощение долга есть не односторонняя, а двусторонняя сделка (см., напр.: Эрделевский
  А. Прощение долга и договор дарения // Российская юстиция. 2000. N 3. С. 12),
  т. е. вопрос о виде сделки, когда речь идет о прощении долга, в той или иной
  мере дискуссионен. Но для нашего исследования данная полемика не имеет существенного
  значения. Важно только, что в любом случае прощение

<<<назад<<< * перейти на стр. 1-34 * збірник літератури №60 * >>>далее>>>