еленные, сколько помнится, лишь небольшим ручьем
  или канавкой, резко различные по своему устройству и порядку управления. В одной
  малолетние почти не чувствовали над собой твердой власти и, образуя нечто вроде
  маленького, своеобразного суда присяжных, сами определяли в случае проступков
  товарищей их виновность (и, надо сказать, почти всегда справедливо и всегда
  строго); в другой существовала осязательная дисциплина и наказания налагались
  руководителем. В одной уборка комнат, топка печей и все хозяйственные работы
  исполнялись питомцами, старшим из которых разрешалось курение, — в другой эти
  работы исполнялись наемными слугами и курение было воспрещено безусловно. В
  одной господствовали руководительство и наставление, в другой — указание и
  приказание. Можно себе представить, какую неустойчивость представляло при этом
  воспитание питомцев, постоянно входивших и даже вводимых в общение между собою.
  И тем не менее, по идее своей, колония была прекрасным учреждением, и открытие
  ее составляло один из первых шагов благородной деятельности русского общества по
  исправлению и постановке на путь честного труда тех несчастных, к которым,
  вследствие грустных условий их детской жизни, уже успело привиться преступление.
  В создание колонии вложил массу труда, хлопот, затрат и самой горячей любви
  известный юрист-практик и один из составителей Судебных уставов сенатор Михаил
  Евграфович Ковалевский. Он принимал непосредственное,

<<<назад<<< * перейти на стр. 1-26 * збірник літератури №58 * >>>далее>>>