съезды, парады и празднества, фарсы выборов, референдумов, голосований вовлекались многомиллионные массы оболваниваемых участников. Для индивида-участника приобщение к массовидным коллективностям было равнозначно его политическому самоутверждению, хотя принудительно огосударствленныс коллективности объективно являлись, конечно, средством удушения всякой индивидуальности, подавления автономии и инициативы личности.
  Активизма по части верноподданического служения системе тоталитарной публичной власти субъекту, который отождествлял себя с ней, хватало. Но он цепенел при допущении даже гипотетической возможности использовать в собственных интересах присущие ему гражданско-по-литические права и свободы. Этот субъект просто не желал знать и принимать к сердцу тот факт, что они у него есть и должны осуществляться. Определенную активность он проявлял в сфере частноправовых отношений. Однако стремление к самостоятельным поступкам, к самодеятельности в публично-правовом, политическом пространстве купировалось его "внутренним цензором". Да к тому же такую самодеятельность свирепо преследовали институты тоталитарного строя.
  Диаметрально противоположен позитивному образу государственности - плоду тоталитаристского сознания (как правого, так и левого толка) - другой ее образ, порождаемый совершенно иной ментальностью. Ментальностью людей, видящих в государственности необходимую (и адекватную эре человеческой цивилизации) публично-властную форму социального общежития, которая упорядочивает и организует его, обеспечивает его безопасность и управляемость. Эти люди видят и то, что данная форма (при определенных условиях) являет собой институционально-нормативную среду, благоприятствующую самоутверждению личности, позволяющую ей с пользой для себя и политической коллективности в целом реализовывать свои суверенные права и свободы, активно, самостоятельно участвовать в политической жизни.
  Люди с подобной

<<<назад<<< * перейти на стр. 1-26 * збірник літератури №52 * >>>далее>>>