ть всевластие создаваемого обществом политического механизма. Дело лишь в том, в интересах каких слоев общества они предпринимались, т.е. кто имелся, в виду под понятиями "народ" и "личность". Сюда можно отнести и Великую хартию вольностей (Англия, 1215 г.), и Манифест о вольности дворянства (Россия, 1762 г.), но "мы" в этой системе - только сословие феодалов. По мере развития общества круг "мы" расширяется, в него включается и "третье сословие" (Франция), но
  27
  
  еще долго существует ограничение понятия "мы" (т.е. индивиды, имеющие право это говорить) по уровню культуры и обладания собственностью (цензы грамотности, оседлости, доходов и т.д.). Существовало еще и различие в способе закрепления демократических прав личностей, составляющих народ: дарование прав или их признание как извечных и существовавших вне рамок писаного права.
  Однако впервые "мы" как "народ" без всяких ограничений и дискриминации было зафиксировано именно в Конституции США, и не случайно она почти сразу же была дополнена закреплением прав тех индивидов, из которых состоит этот народ. И именно с образованием Соединенных Штатов начинают выделяться два подхода к демократии. Первый: "Мы, народ... устанавливаем и принимаем эту Конституцию..." (т.е. создаем государство) и закрепляем в ней принадлежащие "нам" права (вспомним общественный договор Руссо). Второй: "нас" объединяют и "нам" даруют определенные права и свободы - российский императорский Манифест 17 октября 1905 г. Собственно, приведенные выше примеры - иллюстрация к развитию двух тенденций в закреплении демократических принципов, появляющихся со вступлением общества в новую стадию общественно-политического развития.
  Весь комплекс взаимоотношений личности и государства - основа демократии, правовое положение личности - определяется конституционным правом. В нем и проявляются обе основные тенденции -

<<<назад<<< * перейти на стр. 1-390 * збірник літератури №51 * >>>далее>>>