и отчетливостью. Надо убедиться в
  этом на собственных своих "полномочиях", "обязанностях" и "запретностях"; надо
  убедиться в том, что, отвергая объективный смысл и объективное знание права,
  человек лишает себя той основы, на которой только и возможна правовая жизнь: он
  уже не имеет тогда никаких мотивов, никакого теоретического и жизненного
  основания для того, чтобы спорить о праве и бесправии, возмущаться произволом,
  апеллировать к суду, настаивать на своих правах политической свободы, отрицать
  по праву свой мнимый долг, протестовать против нарушения своих имущественных
  прав и т.д. Ибо где же критерий для моего законного права, если содержание
  правовой нормы лишено объективного, тождественного себе смысла. И в чем же
  значение моего права, если значение права вообще есть продукт субъективной
  фантазии? Последовательный "субъективизм" должен был бы исключить себя из
  правовой жизни или лицемерно взывать к объективно-значащему праву, посмеиваясь
  над доверчивостью слушателей.
  Понятно, что исключить себя из правовой жизни ему не удастся, ибо даже самое
  последовательное и формальное отречение от своих полномочий не освободит его от
  правовых обязанностей и запретностей, и в результате- грустная смесь из
  лицемерия и наивности определит до конца его судьбу.
  Право и правосознание начинаются и кончаются там, где начинается и кончается
  вопрос: "а что на самом деле имеет правовое значение и в чем оно?" Судья,
  чиновник,

<<<назад<<< * перейти на стр. 1-389 * збірник літератури №51 * >>>далее>>>