ачества. И первые, и вторые, принадлежа однородным
  отношениям, определяют единство системы международного частного права, которое
  проявляется во взаимосвязанности и взаимообусловленности его институтов, отдельных
  структур и норм"*(26).
   Данное свойство (системность на более высоком уровне, нежели системность
  отрасли), фактически бoльшая разветвленность и усложненность системы в МЧП
  подкрепляется, во-вторых, наличием "сквозных" институтов и общих начал (таких
  как "автономия воли", "иммунитет государства", "взаимность", "национальный
  режим", "режим наибольшего благоприятствования" и т. д.), которые, будучи
  выражены нормативно, не отличаются характерно ни для одной из внутригосударственных
  отраслей, в том числе и цивилистических. Причем нельзя не отметить, что это
  явление - принципы-нормы, присущие МЧП, специфично также и для МПП, но не
  свойственно внутригосударственному (в частности, гражданскому) праву. Вследствие
  указанных признаков МЧП, обусловливающих его внутреннюю обособленность, а
  также отличительных от иных отраслей национального права свойств, особенно
  цивилистического направления, можно высказать предположение, что оно обладает
  признаками подсистемы внутригосударственного права.
   Отрицание отраслевого статуса МЧП - не редкость в других правовых системах
  мира. Достаточно красноречивым примером является Великобритания. Дж. Чешир
  и П. Норт пишут: "Международное частное право не является отдельной

<<<назад<<< * перейти на стр. 1-34 * збірник літератури №39 * >>>далее>>>