ельное отношение к славянским народам, апологетика войны, оправдание колониальной, захватнической политики и т. д.". Отмечалось также, что "авторы III тома необоснованно приписывают Гегелю распространение диалектики на общественную жизнь"80.
  Но и в это время Гегель продолжает рассматриваться в качестве буржуазного идеолога. Несколько позже, в ходе обсуждения в 1947 г. работы Г. Ф. Александрова "История западноевропейской философии", вся классическая немецкая философия стала характеризоваться как "аристократическая реакция на французскую революцию и французский материализм"81.
  По смыслу этого тезиса представители немецкой классической философии (Кант, Фихте, Шеллинг и Гегель) оказывались не буржуазными, а феодальными, дворянскими идеологами. Ввиду фактической ошибочности такой оценки на дискуссии наряду с теми, кто прямо отстаивал тезис об "аристократической реакции", выступили философы М. Д. Каммари, Б. М. Кедров, Б. А. Чагин, Я. А. Мильнер, О. Л. Резников и др., которые предприняли попытку согласовать данный тезис с оценкой представителей классической немецкой философии как буржуазных, а не феодально-дворянских идеологов.
  Тезис об "аристократической реакции" имел широкое хождение в литературе конца 40-х и первой половины 50-х годов и отрицательно сказался на исследованиях истории философской и политической мысли вообще, гегелевской "Философии права" в частности.
  В 1947 г. вышла в свет работа А. А. Пионтковского "Уголовно-правовая теория Гегеля в связи с его учением о праве и государстве". Хотя это произведение, естественно, не свободно от ряда распространенных в те годы односторонних и ошибочных положений (о гегелевском учении как "аристократической реакции", апологии войны и колониальной политики, о политической реакционности и
  [39]
  контрреволюционной сущности воззрений Гегеля и т. п.), однако ценная сторона его состояла в содержательном

<<<назад<<< * перейти на стр. 1-179 * збірник літератури №36 * >>>далее>>>