, у человечества в запасе не нашлось бы мироустроительной альтернативы. Поэтому историо-софское мышление подходит к дифференциации Запада и не-Запада совсем с иных позиций, чем теория роста и модернизации. На самом деле предстоит выделить, с одной стороны, тот не-Запад, который уступил культурное "первородство" за чечевичную похлебку прогресса и согласился на статус младшего партнера прометеевых обществ, а с другой - тот, который сочетает богатейшую культурную память с изгойским статусом пасынка прогресса.
  Решающий эксперимент мировой истории проводится в Тихоокеанском бассейне. Не потому, что там произошло известное "экономическое чудо", а потому, что именно здесь сталкиваются с такой остротой и масштабностью Восток преуспевший, вестернизированный, и Восток, сохранивший чувство и призвание цивилизационной самобытности. Эта линия водораздела скорее всего проляжет между Японией и Китаем. Не только по геополитическим соображениям - двум гигантам трудно ужиться в рамках одной и той же системы. После тех умопомрачительных разрушений, к которым привела Россию политика эпигонской либерализации, Китай в этот капкан вряд ли удастся заманить. Он будет выстраивать свою идентичность в каком-то альтернативном цивилизационном и геополитическом ключе. Китайская, российская и индо-буддийская цивилизации вместе, возможно, образуют систему того не-Запада, от которого будет исходить новая формационная инициатива, демонстративно отвергаемая Западом во имя выгодного ему статус-кво. Этот формационный сдвиг будет, по всей видимости, осуществляться совсем в другом контексте и по другим критериям, нежели те, что предложены европейскими формационными теориями.
  Впрочем, слабый отзвук метафизической тоски по качественно иному ощущается в западных концепциях "качества жизни", заряженных известной долей цивилизационной самокритики. Но эта самокритика не идет ни в какое сравнение с прежними

<<<назад<<< * перейти на стр. 1-517 * збірник літератури №35 * >>>далее>>>