о места уделено осуждению "среднего европейца", подменяющего абсолютные надэмпирические ценности эмпирическими, а потому - релятивными. Западной культуре бросался упрек в том, что ей, поглощенной практицизмом, стало недоступным религиозное осмысление социальных явлений вообще и права, в частности.
  С другой стороны, спиритуалистические мотивы в ПИРК тесно переплетены с доводами солидаристского толка26. Так, в воззрениях классиков славянофильства православие, помимо своего морально и культурно облагораживающего значения, выступает той почвой, на которой русское общество только и может обрести духовное единство. Эта аргументация была перенята и идеологами пореформенного консерватизма, поставившими славянофильскую риторику (и, отчасти, методологию) на службу целям, преследовавшимся "официальной народностью".
  Право интерпретируется здесь не только в системе этических координат ('справедливость', 'нравственность', 'добро'), но и в системе координат теологических. Митрополит Филарет, к примеру, определял гражданские законы как применяемые 'к особенным случаям истолкования священного закона' и одновременно как 'ограду, поставленную против нарушения' этого закона27.
  Со своей стороны, славянофил А.С. Хомяков говорит про 'святость и величие закона нравственного'. Вина за 'недостаточную или дурную проявленность этого закона в жизни', отчасти возлагается им на слабое отражение морально-религиозных ценностей в актах позитивного законодательства (тогда как долг права - способствовать тому, чтобы 'человек или народ подчиняли этому закону своё существование'). Законодатель и правоприменитель не должны ни истреблять, ни выхолащивать из права того, что является его аксиологической сердцевиной28.
  К.П. Победоносцев привлекал внимание к присутствию в идеальной норме права двух аспектов. В ней должны быть совмещены форма правила, установленного и поддерживаемого государством с содержанием божественной заповеди.

<<<назад<<< * перейти на стр. 1-283 * збірник літератури №33 * >>>далее>>>