конодательству.
  Вред, причиненный нематериальным благам, мог быть возмещен лишь в случае,
  если он отражался на имущественной сфере потерпевшего (например, причинение
  вреда здоровью неблагоприятно влияло на материальные условия жизни потерпевшего:
  утрачивалась или ограничивалась его трудоспособность, исчезал источник материальных
  средств существования человека)*(3). Подобный подход традиционен для цивилистики
  и берет начало еще в римском праве, которое предоставляло потерпевшему право
  на возмещение только имущественного вреда и допускало возможность вознаграждения
  за нематериальный вред лишь в отдельных исключительных случаях, например,
  при рассмотрении исков об обиде (actio injuriarum)*(4). Эта точка зрения нашла
  отражение и в юриспруденции последующих времен.
   В дореволюционном российском законодательстве институт компенсации морального
  вреда был развит слабо. Защита неимущественных прав ограничивалась лишь нормой
  о вознаграждении за нравственный вред при защите чести и достоинства гражданина*(5).
  И. А. Покровский критиковал аргументы противников возмещения нематериального
  вреда, активно выступал за такое возмещение, причем не только в деликтных,
  но и в договорных обязательствах*(6). Он отмечал, что именно эта позиция была
  отражена в проекте Гражданского уложения*(7), который предусматривал возможность
  возмещения нравственного вреда в договорных обязательствах как общее правило
  (ст.130) и

<<<назад<<< * перейти на стр. 1-29 * збірник літератури №27 * >>>далее>>>