рашательства, красивости речи ослабляет ее логический аспект, снижает ее убедительность. Об одном из таких случаев рассказал А.П.Чехов («Случай из судебной практики»).
Подсудимый Шельмецов обвинялся в краже со взломом, мошенничестве и
проживании по чужому паспорту. Защищал его «знаменитейший и популярнейший адвокат. Этого адвоката знает весь свет. Чудные его речи цитируются, фамилия его произносится с благоговением... Когда товарищ прокурора сумел доказать, что Шельмецов виновен и не заслуживает снисхождения, когда он уяснил, убедил и сказал: «Я кончил», — поднялся защитпик. Все навострили уши. Воцарилась тишина. Адвокат заговорил, и ... пошли плясать нервы К..ской публики! Он вытянул свою смугловатую шею, склонил на бок голову, засверкал глазами, поднял вверх руку, и необъяснимая сладость полилась в напряженные уши. Язык его заиграл па нервах, как на балалайке. После первых же двухтрех фраз его ктото из публики громко ахнул, и вынесли из залы заседания какуюто бледную даму. Через три минуты председатель вынужден был потянуться к звонку и трижды позвонить. Судебный пристав с красным носиком завертелся на своем стуле и стал угрожающе посматривать па увлеченную публику. Все зрачки расширились, лица побледнели от страстного ожидания последующих фраз, они вытянулись... А что делалось с сердцами?!
— Мы — люди, господа присяжные заседатели! — сказал между прочим
защитник. — Прежде чем предстать перед вами, этот человек выстрадал
шестимесячное предварительное заключение. В продолжение шести месяцев жена
была лишена горячо любимого супруга, глаза детей не высыхали от слез при
мысли, что около них нет дорогого отца! О, если бы вы посмотрели на этих детей!
Они голодны, потому что их некому кормить, они плачут, потому что они глубоко
несчастны... Да поглядите же! Они протягивают к вам свои ручонки, прося вас
возвратить
|